В марте 1914 года Блок написал цикл «Кармен», состоящий из десяти стихотворений. Он посвящен певице Л.А. Дельмас, исполнявшей главную партию в одноименной опере Ж. Бизе: «В январе 1918 года я не менее слепо отдался стихии, чем в январе 1907 и в марте 1914 года» [1].

  Источников написания цикла несколько: новелла Проспера Мериме, опера и, конечно, реальная биографическая ситуация. Все источники своеобразно отражены в произведении, что вызывает различные подходы к изучению сюжета цикла. Внимания заслуживают две основные работы, в которых рассматривается лирический сюжет «Кармен». Впервые данный вопрос затронут в статье В.А. Сапогова «Сюжет в лирическом цикле».

  По мнению автора, доблоковская трактовка «Кармен» (Мериме, Бизе), «связь этого образа с поэтической картиной мира поэта» и реальные события «составляют фабульную ситуацию, точ- нее — то, что удалось реконструировать в ней, реализованную в сюжетных вариациях А. Блока «Кармен»» . Однако в своей статье В.А. Сапогов не дает четкого определения лирического сюжета, поэтому до конца не ясно, что подразумевается под «фабульной ситуацией». В качестве рабочего определения сюжета в лирическом цикле в данной работе используется следующее – это система переживаний, мыслей и чувств лирического героя.

  В 1995 году в статье «»Кармен». Лирическая поэма как антироман» Е.Г. Эткинд рассмотрел сюжет, исходя из движения местоимений в цикле, и в результате пришел к выводу, что «сюжетное движение в «Кармен» сводится к формуле: Я – ОНА – ЛЮБОВЬ» [3]. Местоимения действительно отражают движение лирической эмоции, но, вопреки мнению автора статьи, схема оказы- вается другой: сам автор на протяжении цикла, иногда утрированно повторяя, акцентирует вни- мание на последовательности движения место- имений: я – Вы – ты. Следовательно, «сюжетное движение» в произведении происходит иначе.

  Исследователи цикла исходили из сложившейся традиции, стараясь определить, в какой мере эпический сюжет повлиял на цикл Блока, и как он отразился в произведении. Но взаимодействие в «Кармен» двух начал, эпического и лирического, которым соответствуют разные сюжетные линии, до настоящего момента не рассматривалось. Безусловно, источники отражены в произведении, на это указано в самом цикле, но, рассматривая «Кармен» в контексте предшествующей традиции, необходимо исходить из того, что новелла и опера, литературный и музыкальный источники, предполагают сюжет эпический, и что воспроизведение этого сюжета в пределах нескольких стихотворений лирического цикла невозможно. Другой род литературы и поэтическая форма требуют иной организации сюжета, но несмотря на небольшой объем лирический цикл призван раскрыть целую «программу», авторскую концепцию. Поэтому цель настоящей работы – рассмотреть взаимодействие в цикле «Кармен» традиции и новаторства, эпического и лирического, выявить те закономерности и механизмы, которые позволили в рамках лирического цикла дать интерпретацию эпического сюжета.

  Задумав сделать «Изборник» из всей «лирической трилогии», Блок оставил из «Кармен» только первое стихотворение, обозначив его, как и в цикле курсивом:

Как океан меняет цвет,

Когда в нагроможденной туче

Вдруг полыхнет мигнувший свет,–

так сердце под грозой певучей

Меняет строй, боясь вздохнуть,

И кровь бросается в ланиты,

И слезы счастья душат грудь

Перед явленьем Карменситы [4].

Далее курсив в цикле будет использоваться для обозначения опорных моментов лирического сюжета (отдельных слов) и для выделения чужого слова, – цитат из клавира. Иную функцию выполняет курсив первого текста. Стихотворение, открывающее цикл, является своеобразной наметкой сюжета, который будет реализовываться в последующих текстах, обрастая эпическими знаками, чувствами и переживаниями.

Стихотворение задает тот высокий и торжественный тон, который отличает блоковский цикл от текстов источников, создает его особенность в контексте предшествующей традиции. Лирику отличает «перенаселенность стихового пространства» [5]. Чем меньше объем художественного произведения, тем большую смысловую нагрузку несут отдельные слова. Блок строит цикл, опираясь на конкретные слова. Слова складываются в определенную систему, которая выражает суть авторской концепции.

  Особенность цикла «Кармен» – контраст между сложившимся представлением о цыганке и блоковским. В эпическом сюжете, особенно новелле, образ Кармен более реалистичный, даже сниженный: «Глаза у нее были раскосые, но чудесно вырезанные. Губы немного полные, но красиво очерченные, а за ними виднелись зубы, белее очищенных миндалин. Ее волосы, быть может, немного грубые, были черные, с синим, как вороново крыло, отливом, длинные и блестящие…» [6]. По отношению к этому же образу в первом стихотворении Блок употребляет не просто вы- сокие слова, а архаичные – ланиты, явление. На протяжении цикла это словарное поле продолжает расширяться.

 Из новеллы Блок заимствует основные характеристики Кармен, знаки ее образа – взгляд, волосы, зубы, осанка, – и дает эквиваленты этих слов, контрастные по отношению к эпической традиции: явление, взор, очи, стан, лик, золото кудрей. Архаичная лексика нередко встречается в трилогии Блока, но особенно ею насыщен цикл «Кармен». В пределах одного произведения Блок создает словарь, в котором есть центральные и периферийные слова, то, что ранее было единичным, теперь складывается в систему, позволяющую с помощью нескольких слов создать новый образ цыганки, –«царицы блаженных времен». Роль периферийных слов в цикле играет привычная блоковская лексика, с помощью которой складывается представление о времени, пространстве, состоянии лирического героя, развитии эмоции (лёд – снежная весна – таль). Она создает семантическое поле, контрастное эпическому сюжету: в начале цикла очерчивается действительность, далекая от солнечной Андалузии и необычная для испанской цыганки – Петербург, ранняя весна, мокрый снег. на небе – празелень, и месяца осколок Омыт, в лазури спит, и ветер, чуть дыша, Проходит, и весна, и лед последний колок, И в сонный входит вихрь смятенная душа… Первые стихотворения буквально пронизаны привычными блоковскими символами, «словами-остриями», устойчивыми знаками его поэтического мира: окно, лазурь, сон, вихрь, заря, март, весна, демон, голос, буря, сны, ветер, снег, таль, вербы, розы. Параллельно с блоковской системой символов складывается еще одно знаковое поле, связанное с именем.

  Эпический сюжет дан в цикле, как каркас, объединяющий все стихотворения, который создает иллюзию смены событий, хотя никакого событийного ряда в цикле нет. Эпический каркас является основой, базой для развития лирического сюжета. Культурный пласт, связанный с именем цыганки, представлен сценами из оперы, деталями декорации, цитатами из клавира, именами персонажей (Хозе, Эскамильо, Цунига, Лил- лас-Пастья):

Бушует снежная весна.

Я отвожу глаза от книги…

 О, страшный час, когда она,

Читая по руке Цуниги,

В глаза Хозе метнула взгляд!<…>

И я забыл все дни, все ночи,

И сердце захлестнула кровь,

Смывая память об отчизне…

А голос пел:

Ценою жизни ты мне заплатишь за любовь!

  Эпический сюжет воспроизводится в цикле, начиная с первого акта оперы. Более того, сразу же упоминается сцена гадания по руке Цуниги, которая отсутствовала в новелле и была введена в постановку театром Музыкальной драмы. Не новелла («Я отвожу глаза от книги…»), а сценическая постановка вызывает волнение лирического героя и привлекает внимание. Интересно, что в цикле схематично акт за актом прослеживается сюжет всей оперы. В стихотворениях, пятом и шестом, дан второй и четвертый акт – цыганская пляска в таверне, декорации таверны Лиллас-Пастьи, куплеты тореадора, убийство Кармен и гибель Хозе. О завершении эпического сюжета говорит цитата из арии Хозе в стихотворении «Сердитый взор бесцветных глаз…»:

«Уйдем, уйдем от жизни,

 Уйдем от этой грустной жизни!»

Кричит погибший человек…

  Кульминационный момент цикла восходит к реальной встрече, которая произошла в театре Музыкальной драмы марта 1914 года. В письме Л.А. Дельмас в тот вечер Блок писал: «Сегодня я узнал, что Вы больше не служите в М.Д. и что Вы в театре. Мне показывали Вас. Я смотрел на Вас, не видя и не слушал того, что делалось на сцене… Не знаю, какой заколдованный цветок Вы бросили мне, не Вы бросили, но я поймал» [7]. Содержание стихотворения отсылает к первому тексту, в котором говорилось о явлении Карменситы. «Явление» – ключевое слово в цикле:

сердитый взор бесцветных глаз.

их гордый вызов, их презренье.

Всех линий – таянье и пенье.

так я Вас встретил в первый раз. В стихотворении разворачиваются два плана – сцена и партер. Действие происходит одно- временно, но на сцене – финал оперы (4 акт), а в партере – начало другого сюжета, – встреча с Кармен. Все, из чего вырастает цикл, – явление, встреча, взгляд, впечатление от образа, на кото- рое наслаивается эпическая традиция. Явление главной героини – «точка отсчета», «момент лирической концентрации». Сюжет в цикле развивается с фиксированной точки, с которой «поэт рассылает свои проекции-излучения во времени и в пространстве… Для того, чтобы момент лирической концентрации стал основой стихотворения, он должен быть предварен или окружен минимумом эмпирических подробностей, конкретных обстоятельств, аксессуаров, натолкнувших поэта на определенный ход мыслей и на определенные переживания, должен обладать хотя бы некоторой долей коммуникативности, должен быть хотя бы минимально развернут в сюжет» [8].

  Так происходит в «Кармен». Блок целенаправленно показывает схему эпического сюжета, он сам указывает на источники – книгу и оперу; предваряет «явление» героини иллюзией сюжета. А в центр произведения помещает реальное событие – встречу в театре, вокруг которой и разворачивается движение цикла. Дальнейшее развитие лирического сюжета происходит на ассоциациях, связанных с явлением героини. На Вербное воскресенье Дельмас подарила Блоку букет, состоящий из верб, колосьев и роз. Вечером этого же дня было написано стихотворение, построенное на ассоциациях, вызванных букетом и традицией. Подарок Дельмас попал в контекст эпического сюжета: розы ассоциируется с брошенной Кармен акацией и последующим развитием событий, поэтому подаренный букет вызывает чувство страха и естественные вопросы.

Розы – страшен мне цвет этих роз,

Это – рыжая ночь твоих кос?

Это – музыка тайных измен?

Это – сердце в плену у кармен?

  Вопросы помещены в контекст эпического сюжета, вне которого они непонятны. Толчком для их возникновения стала встреча с героиней. Вопросы – намек на возможное развитие событий; Блок вызывает известную волну ассоциаций, опорные моменты которой уже дал в предшествующих стихотворениях.

Три вопроса из стихотворения «Вербы – это весенняя таль…» по смыслу соотносятся с тремя цитатами из клавира. «Розы – страшен мне цвет этих роз, / Это – рыжая ночь твоих кос?» – Кармен бросает цветок и Хозе оказывается в ее власти, как предостережение, пророчество звучит цитата из четвертого стихотворения: Ценою жизни / ты мне заплатишь за любовь! . «Это – музыка тайных измен?» — Уйдем, уйдем от жизни, / Уйдем от этой грустной жизни!.

  Цитата из арии Хозе, которую он исполняет перед убийством. Причина трагического финала – измена Кармен. «Это – сердце в плену у Кармен?» – О, да, любовь вольна, как птица,– цитата из девятого стихотворения. В ней смысл всей коллизии. Кармен изменяет и для нее это естественно, ведь «У любви, как у пташки, крылья». Хозе этого не приемлет, его сердце в плену, итог может быть только один – смерть. Цитаты звучат от разных действующих лиц: в первый раз – от имени Кармен, вторая цитата при- надлежит Хозе и третья – произносится от имени автора.

  Все цитаты обозначены курсивом и оформлены как прямая речь, кроме последней, поскольку она принадлежит автору. Получается своеобразное многоголосие: Блок объединяет разные взгляды, как разные составляющие букета. Цитаты из арий Кармен и Хозе, взятые вне текста, являются обращением друг к другу, образуя диалог: – Ценою жизни / ты мне заплатишь за любовь! – Уйдем, уйдем от жизни, / Уйдем от этой грустной жизни! К ним примыкает блоковский голос: О, да, любовь вольна, как птица.

 В названии хабанеры выражена та идея, которая сделала этот эпический сюжет вечным, порождая бесчисленное множество интерпретаций. На три блоковских вопроса получено три ответа, связанных с традицией. Как известно, в лирике Блока есть такая тенденция: ответы на заданные вопросы кроются в последующих текстах. Три последующих заключительных текста – 8, 9, 10 стихотворения – новые ответы.

Розы – страшен мне цвет этих роз,

Спишь, змеею склубясь прихотливой,

Это – рыжая ночь твоих кос?

Спишь в дурмане и видишь во сне

Даль морскую и берег счастливый,

И мечту, недоступную мне.

Это – музыка тайных измен?

За бурей жизни, за тревогой,

За грустью всех измен, –

Пусть эта мысль предстанет строгой,

Простой и белой, как дорога,

Как дальний путь, Кармен!

Это – сердце в плену у Кармен?

нет, никогда моей, и ты ничьей не будешь…

  Блоковские ответы говорят о невозможности продолжения сюжета.

  Три заключительных текста – три ответа, три гимна, посвященные Кармен, в которых неизменно повторяется ее имя, и с каждым разом все сильнее увеличивается эмоциональное напряжение, разрешаясь в заключительной строке цикла, последнем слове- имени – Кармен. Название хабанеры является авторской цитатой, блоковским голосом, добавленным в контекст предшествующей традиции, утверждающим основную мысль эпического сюжета: О, да, любовь вольна, как птица, и одновременно блоковский голос поворачивает вспять известную традицию. Как бы второй частью цитаты, завершающей ее, звучит последняя строка цикла: «Но я люблю тебя: я сам такой, Кармен».

  Основная идея эпического сюжета «разрешается экзистенциальной темой произведения, бросившей на него обратный свет».

  Блок строит произведение на столкновении старого и нового, взаимопроникновении двух сюжетов – эпического и лирического, которые то приближаются, то отдаляются друг от друга. В цикле Блока нет полемики: предшествующая традиция в художественном мире поэта перестраивается по установленным им законам и приобретает новое звучание. Блок использует традицию, чужой сюжет для того, чтобы открыть в «романе в стихах» очередную новую главу

 

ЛИТЕРАТУРА

1. Блок А.А. Собр. соч.: В 8 т. / А.А. Блок. – М.; Л., 1960. – Т. 3. – С. 474.

2. Сапогов В.А. Сюжет в лирическом цикле / В.А. Сапогов // Сюжетосложение в русской лите- ратуре. – Даугавпилс, 1980. – С.94-96.

3. Эткинд Е.Г. «Кармен». Лирическая поэма как антироман / Е.Г. Эткинд // Там, внутри. О русской поэзии XX века. – СПб., 1995. – С. 79.

4. Блок А.А. Полн. собр. соч. и писем: В 10 т. Т. 1-5, 7 / А.А. Блок. – М., 1997- 003. –Т.3. – С. 149- 156. Далее все тексты Блока цитируются по этому изданию.

5. Кожевникова Н.А. Словоупотребление в русской поэзии начале XX века / Н.А. Кожевникова. – М., 1986. – С. 194.

6. Мериме П. Собр. соч.: В 6т. / П. Мериме. – М.,1963.Т .– С.346.
7. Письма А.А. Блока к Л.А. Дельмас // Звез- да. – 1970.– № 11. – С. 190.

8. Сильман Т.И. Заметки о лирике / Т.И. Силь- ман. – Л.О.: Советский писатель. 1977. – С. 31.

9. Гинзбург Л.Я. Частное и общее в лиричес- ком стихотворении / Л.Я. Гинзбург // О старом и новом. – Л., 198 . – С. 9.

Кулик А.Г. Лирический сюжет в цикле Блока "Кармен" // Вестник ВГУ. серия: Филология. журналистика.—2007. —№ 2.